Высоцкому посвящается

М.Копылова
28 июля. Таганская площадь. Проводы
Люди просто не стоят, люди думают,
И свистят, и кроют матом милицию,
А за ней официальщину дубовую.
Лучше в церковь бы пойти -- поклониться.
Люди просто не стоят, люди требуют,
Чтобы память не ушла с катафалками,
Чтоб глядел он из окна добрым гением...
Вот о чем кричат над Таганкою.
Умер лучший человек в государстве.
Душу болью не трави -- может статься,
Впереди еще и беды, и мытарства...
Умер главный человек государства.

Неизвестный автор
x x x
Смотрите, люди на такси!
Смотрите, проезжая мимо!
Так чтут поэтов на Руси,
И так порою ненавидят.
Склонились у ног его боги и бесы,
Ведь даже они не поверили смерти.
Гитара под утро озябнет без песни.
Согрейте ее -- бога ради! Согрейте!
начало августа 1980 г.

Неизвестный автор
Памяти Владимира Высоцкого
Вот уже сорок дней, как к могиле мы этой приходим...
И в молчаньи стоим, скорбно головы вниз наклоня,
Словно ждем еще песен, которые стонут в народе,
Но в мозгу одна мысль: "Не услышать нам больше тебя!.."
А на лицах вопрос: "Почему? Отчего так случилось?"
Может, мы виноваты и не сберегли?!
Лишь в ответ -- тишина... Тихий шепот стихов у могилы...
И у каждого в сердце кусок своей личной и общей вины!
"Как ты жил? Чем ты жил?" -- ты с экрана нам улыбался...
Иногда доставался нам в театр на Таганку случайный билет,
И у каждого диск, напетый тобой, оставался... --
Вот и все! А теперь у нас даже и этого нет!
Мы приходим сюда, засыпая могилу цветами,
И часаши стоим здесь, обиду и боль затая...
Мысли в сердце рифмуются только одними стихами...
Что еще рассказать всем? Что забыли сказать про тебя???
Не обидно ли разве, когда молодыми уходят?!.
В 40 лет человек полон жизни и творческих сил,
И талант через край! Эх, Володя, Володя!!!
Ведь ты правду любил -- значит, жизнь ты подавно любил!
Тишина... Тихо падает лист на промокшую землю...
Скорбь природы выплакивается проливным, моросящим дождем...
Почернела гитара от дождя иль от слез, словно дремля,
Как подруга тоскует о нем! Все о нем и о нем!
Беспощадно время летит... И часы и минуты сметает...
Сыновья подрастут, обновится с весною земля!
А дороги к могилам травой, как всегда, зарастают!..
Лишь останется в памяти дней недопетая песня твоя!
2 сентября 1980 г.
г. Москва

Неизвестный автор
На смерть Владимира Высоцкого
Кони,
кони,
кони,
кони.
Привередливые кони.
Путь окончен.
Путь окончен.
Путь окончен.
Ветер захлебнулся пеной.
Кто там высказаться хочет?
Кто там хочет что--то вспомнить?
Поздно.
Поздно.
Путь окончен.
Помолчим же, как сумеем.
Лучше б громче и смелее.
Отчего же,
Отчего же
Мы не смели?
И не смеем?
Всем понятно,
все понятно,
Все, что можно:
Честен, дерзок, незапятнан.
Остальное -- промолчали!
А душа -- она кричала!
А сарказм -- бросал перчатку!
Может, лучше для начала
Просто взять и напечатать?
Все до самой горькой боли,
Все до самой главной строчки,
До последней,
И, тем более,
Разве кто--нибудь не хочет?
Он хрипел, глаза не прятал,
Ну, а мы, а мы посмеем?
Что, кишка тонка?
А значит,
Не чета нам рыцарь смеха.
Нам в детсадик бы с досадой
Нашей тихой и пристойной.
Потоптались, рассосались,
Погрустили и за столик...
26.07.1980 г.

Юрий Верзилов
Редактор
"Врубите Высоцкого!"
А.В.
О певце ни стихов, ни заметки
Не отыщешь в газетном столбце.
Мой редактор глотает таблетки
И вздыхает, мрачнея в лице.
Не податься ль куда на вакантное?
Понимает, не глуп старина,
Почему у могилы в Ваганьково
Сорок суток дежурит страна.
Стыдно старому думать, что скоро
Каждый и без печати поймет,
Что не просто певца и актера
Так чистейше оплакал народ.
Мало ль их, что играют играючи,
Что поют и живут припеваючи?
Нет! Ушел надорвавшийся гений,
Раскаляющий наши сердца,
Поднимающий трусов с коленей
И бросающий в дрожь подлеца.
Как Шукшин, усмехнувшись с экрана,
Круто взмыл он в последний полет.
Может, кто--то и лучше сыграет,
Но никто уже так не споет...
Уникальнейший голос России
Оборвался басовой струной.
Плачет лето дождями косыми,
Плачет осень багряной листвой.
На могиле венки и букеты 1)
О народной любви кричат.
А газеты? Молчат газеты!
Телевизоры тоже молчат.
Брызни, солнышко, светом ярким!
Душу выстудил крик совы.
Вознесенский прекрасно рявкнул!
Женя, умница, где же вы?
Подлость в кресле сидит, улыбается,
Славу, мужество -- все поправ.
Неужели народ ошибается,
А дурак политический прав?
...Мы стоим под чужим окном,
Жадно слушаем, рты разинув,
Как охрипшая совесть России,
Не сдаваясь, кричит о своем.
начало сентября 1980 г.
1) Вариант: На могиле стихи и букеты

Неизвестный автор
x x x
Будь ты проклят, день вчерашний -- 25 июля!
Может, это все неправда, может, просто обманули?
У таланта век недолог, а у гения -- подавно.
Он ведь жил совсем недавно, а теперь висит некролог.
Добрый бог -- обманут только, иль тебя уговорили?
Он обязан жить был долго. Что ж вы, черти, натворили?!

Л.С.Б. (Неизвестный автор)
x x x
Нет, Володя, не верю, ты не мог умереть!
Это бред! Это ложь! Это зла круговерть!
Под огнем, над обрывом ты боролся за нас.
-- Где вы, волки? -- кричал. Мы твердили: -- Сейчас...
Нам потери знакомы: Пушкин, Хармс, Гумилев,
Пастернак и Платонов, Мандельштам и Рубцов,
Маяковский, Есенин, друг твой -- Вася Шукшин.
Был Михоэллс расстрелян. Список незавершим.
Из столетья в столетье вас хоронят тайком,
Высылают, поносят, песню бьют каблуком.
Список тянется дальше, и спасти не смогли.
Виктор Хара и Галич -- вот предтечи твои.
Евтушенко не влезет на трон твой пустой.
Он пытался уже... Правда, трон был другой.
Весь иззябший, простывший -- и в ненастье ты пел,
Постоять на краю -- нас прости -- не успел...
Если сердце большое, -- боль свирепствует в нем,
Значит -- боремся, бьемся, значит -- любим, живем!
Мы клянемся: продолжим все отрезки пути,
Кто--то все--таки должен через пули пройти.

Неизвестный автор
x x x
Прошло каких--то сорок лет
И два младенческих довеска...
Он был -- и вот его уж нет,
Как будто выключили свет,
И темнота спустилась резко.
И погрузился мир во тьму,
Где обитают полутени,
Где хаос вяжет кутерьму,
Нанизывая на кайму
Нечистоплотности стремлений.
Но продолжаются века,
И прождолжаться будут вечно,
Пока забвенная река
Стремит свой бег издалека
В водоворотах бесконечных.
Пока вдруг поперек пути
С небес упавший волнорезом
Вонзится ангел во плоти --
Не поднырнуть, не обойти --
И судьбы вскроются надрезом.
Взгляд обретя зрачками внутрь,
Где все черно от унижений,
Где плесенью покрылась суть,
И прессом осадилась муть
Отфильтровавшихся суждений.
Разрезом кесаревым стон
Наружу вырвется из чрева.
И совесть -- вечный эшелон
Цивилизованных племен --
Созреет отголоском гнева.
Всем, кто отмечен властью слов
И равнодушием зловещим --
Им было тысячи Голгоф,
Невинно сложенных голов --
Свой счет предъявит человечность.
Объединится стук сердец
Проникновенностью могилы,
Привычною для наших мест,
И возродится павший крест
Величием духовной силы.
И утвердится в мире стыд
За немоту и ущемленность,
Что светоч наш умолк и спит,
И на земле, где он зарыт,
Справляет тризну приземленность.
Пусть сорок дней -- не сорок лет,
Нам память сохранит пришельца,
И не исчезнет в душах след
Целителя невзгод и бед
И слова русского умельца.

Марина Зис
x x x
40 дней
Она пришла и встала у березы,
Склонила голову на грудь,
В ее руках одна лишь роза,
И белая притом -- не позабудь!
Прошла походкой тонкой, нежной
Под взглядами толпы людской,
Со вздохом скорби неизбежной
Со взглядом, скованным тоской.
Народ пред нею расступился,
И замер весь поток живой.
И та далекая, чужая
Вдруг стала близкой и родной.
Ее печаль и наше горе
Хотелось вместе разделить.
(Хоть кто--нибудь бы догадался
Зонт от дождя над ней раскрыть).
Под проливным дождем стояла,
В глазах и слезы, и печаль,
В немой тоске не замечала,
Как мокла траурная шаль.
Умчалось время золотое --
В беде и в радости -- вдвоем,
Была и другом, и женою,
И музой доброю при нем.
Все в прошлом, как беда случилась?
Себе простить ты не смогла,
Как что--то в жизни упустила
И как его не сберегла.
Теперь ничто уж не исправишь,
Тех дней счастливых не вернуть,
Последний поцелуй, последний взгляд оставить,
Прощай, мой друг, не позабудь!
2.09.1980 г.

Неизвестный автор
x x x
Спасибо, друг, что посетил
Последний мой приют.
Постой один среди могил,
Почувствуй бег минут.
Ты помнишь, как я петь любил,
Как распирало грудь.
Теперь ни голоса, ни сил,
Чтоб губы разомкнуть.
И воскресают, словно сон,
Былые времена,
И в хриплый мой магнитофон
Влюбляется струна.
Я пел и грезил, и творил,
Я многое сумел.
Какую женщину любил!
Каких друзей имел!
Прощай, Таганка и кино,
Прощай, зеленый мир.
В могиле страшно и темно,
Вода течет из дыр.
Спасибо, друг, что посетил
Приют последний мой,
Мы все здесь -- узники могил,
А ты один -- живой.