Рассказ Der Wahnsinn.

Подошел официант, поставил перед Рихардом чашку кофе, а перед Тиллем бокал и открытую бутылку пива, вазочку с орешками, забрал смятые салфетки и ушел.
- Если бы нас не выгнали, я бы больше узнал, - Тилль налил в бокал пива и словно завороженный смотрел, как медленно опускается пена.
- И опять я виноват, - Рихард отпил кофе, он был горячим и очень крепким.
- Да нет, не ты. Я так, просто, - Тилль вытащил из вазочки несколько орешков, закинул в рот. – Где же Олли?
- А во сколько он должен прийти?
Тилль лишь пожал плечами.
- А у тебя там что было? – спросил он после некоторого молчания.
Рихард улыбнулся:
- Чуть не изнасиловали, не женщины – настоящие фурии. А какие тела, - Рихард мечтательно вздохнул.- Я тоже идиот, нет бы, сначала воспользоваться их услугами, они к тому же так навязывались, а потом вопросы задавать, - Он махнул рукой. – А, только деньги зря потратили.
- Они все вернули.
- Как вернули? – Рихард удивленно поднял на друга глаза и тут увидел, что к ним направляется Олливер в компании с каким-то бородатым крепким мужчиной в светлом дорогом костюме. – А вот и Олли с другом.
Тилль обернулся и помахал им рукой. Ридель улыбнулся, кивнул головой и, подойдя к столику, сказал:
- Рано вы, - повернувшись к мужчине, он представил его. - Это мой друг Гордон Баум, я говорил вам, он работает в Бундестаге. Гордон это Тилль, это Рихард.

- Ну, конечно Ангелу, - Тилль вытащил еще одну салфетку и снова стал скатывать из нее шарик. – А потом он умерла. Вот так вот. Они знают про диск этот, знают, что он был. Но где он сейчас им неизвестно, - Тилль замолчал.
Рихард стряхнул пепел, кивнул головой.
- Она тебе это все рассказала?
- Ну не все, конечно. Я просто ведь знаю что-то, смог сопоставить. Она просто жаловалась, что не спала уже три ночи, клиенты идут, а ей и отдохнуть некогда. Сменщица пропала. Я стал спрашивать, ну ее и понесло, - Линдеманн снова отложил смятую салфетку.

Глава одиннадцатая
Политик и предвыборная гонка.
Они сели за столик на улице. Тилль заказал бутылку пива и орешки, Рихард кофе. Олливер с другом еще не появлялись. Рихард закурил и огляделся. Почти все столики в кафе были заняты, видимо многие клерки из соседних офисов вышли на обед. Было шумно, пахло едой, официанты носились между столиками с колоссальной скоростью, меняли пепельницы, подносили новые блюда, забирали грязную посуду.
- Я с Нариной говорил, - сказал Тилль и, взяв салфетку, стал мять ее в пальцах. Рихард поднял на него глаза.
- И?
- Она нормальная девушка, хорошая. Беженка. Отец Сириец, мать из Намибии. Как я понял, родители уже не работают, он вроде инвалид, мать тоже почему-то дома сидит и ей приходиться кормить одной семью.
Рихард молча смотрел на друга. Почему-то его удивила заинтересованность Тилля судьбой Нарины. Тилль бросил смятую салфетку на стол, посмотрел куда-то вдаль и продолжил:
- Ангела твоя работала ее сменщицей, причем она как я понял, совала нос, куда не следует, что и понятно, журналистка все-таки. А потом она ухитрилась сделать эти снимки. В борделе каким-то образом прознали, и ей пришлось скрываться. Ее протеже, Кристофа этого, начали трясти, угрожали рассказать его жене о том, что он ходит к проституткам, ну он и слил ее.
- Ангелу?

Она отключилась. Шнайдер растеряно посмотрел на мобильник, подумал и набрал Флаку.
- Да, Шнай, - Лоренц был более дружелюбен.
- Кристиан, я сейчас стою в подъезде человека, которого подозреваю в связи с маньяком и я не знаю, что мне делать. Тут пять квартир на этаже, он живет в одной из них. Мне кажется, что нужно что-то предпринять, как ты думаешь, может полицию позвать?
- Они не поедут, - Флака задумался на несколько секунд. – Это не опасно? Я имею в виду, что ты в его подъезде, а вдруг он тебя увидит?
- Не знаю, я спрячусь, если что. Флака, я в растерянности, не знаю что делать. Регина еще обиделась на меня, говорить не хочет. Что бы ты сделал?
- Не знаю, может нужно позвонить в квартиры, пока он не откроет, а потом, - Лоренц снова задумался. – Давай я приеду, где ты сейчас?
- Да зачем, Флака. Это ведь может быть ерундой, может этот мужик никакого отношения к нам и не имеет, а я просто паникую. А может наоборот, это опасно.
- Адрес давай, я записываю. Не будь идиотом, вдвоем мы сможем прижать этого твоего мужика.
Шнайдер вдруг понял, что понятия не имеет где он находиться, подъезжая, он не посмотрел ни названия улицы, ни номера дома.
- Слушай, давай я выйду на улицу и перезвоню тебе.
- Шнай, я серьезно. Давай я приеду.
- Я не против. Я просто не знаю адреса. Я где-то на окраине восточного Берлина, а где точно не знаю. Мне нужно посмотреть.
- Ладно, давай посмотри и перезвони. Я пока соберусь и машину со стоянки выведу.
- Хорошо. – Кристоф отключил телефон, убрал в карман и пошел вниз по лестнице.

Хлопнула подъездная дверь, женщины ушли. Шнайдер снова вернулся к лифту. Нужно было срочно куда-то идти, стоять здесь становилось не безопасно. Кто-нибудь мог увидеть его и вызвать полицию. Он нажал на кнопку, открылись двери в маленькую, грязную кабину. Поморщившись, Шнайдер зашел внутрь, нажал на кнопку седьмого этажа и поехал вверх. Лифт вздрагивал, трясся, гремел. Казалось, что он работает на последнем издыхании, хотя может, так оно и было. Наконец кабина остановилась. Некоторое время ничего не происходило, и Кристоф решил уже, что лифт сломался, но вот что-то внутри вздрогнуло и двери с противным звуком разъехались в разные стороны. Шнайдер быстро выскочил на лестничную площадку.
Здесь было намного светлей, чем на первом этаже. Справа от него, почти под потолком было маленькое окошко, сейчас открытое. Налево вел маленький коридорчик, в конце которого была дверь квартиры номер пятьсот двадцать, потом коридор делал поворот, огибая шахту лифта. Четыре другие квартиры располагались за лифтом, здесь же он увидел лестницу, ведущую вниз. Из-за двери пятьсот шестнадцатой раздавалась громкая музыка, прислушавшись, Шнайдер узнал в ней песню группы Абба. «Педерасты любят эту группу», - подумал он, но решил, что это было бы слишком просто, да к тому же не только сексуальные меньшинства слушали старые хиты шведов, он и сам иногда услышав их музыку по радио делал звук погромче. Постояв немного перед дверью пятьсот семнадцатой квартиры, он тихонечко спустился по лестнице на пол пролета, достал телефон и снова набрал жену. На этот раз она ответила:
- Да.
- Ты дома?
- Да.
- У тебя все хорошо?
- Да.
- Регина, не обижайся я…

- Я уверена, он изменил мне с этой куклой из супермаркета.
- Да, брось ты. Это он специально, хочет, чтобы ты ревновала.

Они ехали уже минут тридцать. По дороге Шнайдер еще раз набрал Регине, но та скинула его звонок, видимо обиделась. Наконец «Пежо» начал перестраиваться в крайний ряд и на повороте свернул во двор. Кристоф поехал следом. Мужчина припарковался на небольшой открытой стоянке неподалеку от высокого блочного дома, вышел из машины, перекинулся парой слов с охранником стоянки и, улыбаясь, пошел к дому. Шнайдер медленно въехал во двор, поставил машину рядом с первым подъездом и следил за мужчиной глазами. Тот казалось, совершенно не обращал ни на что внимания, не оборачивался, не смотрел в сторону Шнайдера. Он даже не заметил бордюрного камня, споткнулся об него и чуть не распластался прямо перед подъездом, но смог чудом удержаться. Шнайдер заглушил двигатель, вышел из машины и медленно пошел вслед за ним. Мужчина зашел в подъезд, закрыл за собой дверь. Ударник огляделся, потом быстрыми шагами поднялся по лесенке, потянул дверь подъезда, она оказалась не запертой, зашел внутрь.
Дом был из самых дешевых, в подъезде слабо пахло кошачьей мочой, но этот запах перебивал резкий запах хлорки. Никаких консьержей не было. По правую и левую руку от Шнайдера на стенах висели почтовые ящики с номерами квартир, на некоторых были сломаны замки. Прямо перед ним был лифт, с тускло горящей кнопкой. Справа от лифта вверх уходила лестница, почти не освещенная, с пластиковыми перилами, изрисованными синим маркером. Шнайдер поднял глаза и посмотрел на кнопки этажей, сверху над лифтом. Лампочка горела на седьмом. Видимо педераст поехал туда. Кристоф поднялся на первый этаж, увидел, что на лестничной площадке по пять квартир, вернулся вниз, глянул на почтовые ящики, посчитал в уме и пришел к выводу, что тот, кто ему нужен, живет в квартире с номером от пятьсот шестнадцатой до пятьсот двадцатой. Нужно было что-то делать. Кто-то сверху вызвал лифт, он с шумом пополз вниз с седьмого, на шестой и остановился на пятом. Было слышно, как открылись двери, потом Шнайдер различил два женских голоса, лифт медленно ехал вниз, и они становились все громче и громче. Кристоф запаниковал, огляделся и, поднявшись по лестнице, спрятался на площадке первого этажа. Он почему-то чувствовал себя преступником, посягнувшим на святость чужого жилища. Стоя в темноте, с гулко бьющимся сердцем ударник слушал, как останавливается лифт, из кабины выходят женщины. Одна из них довольно громко сказала:

- Шнай, ты где?
- Я внизу, на первом этаже. Он собирается уезжать, я пойду за ним. Езжай домой на такси.
- Ты с ума сошел? Я не хочу одна, я боюсь.
- Чего бояться, вызови такси из ресторана, и езжай.
- А если в подъезде кто-то меня убьет?
- Кто? У нас консьерж сидит, чужих не пустит. Регина, это очень важно. Может я смогу проследить за ним до дома, может, я что-то узнаю. Он не видел меня и не подозревает, что за ним следят.
Регина тяжело вздохнула и ничего не сказала. Шнайдер одной рукой нащупал в кармане ключи от машины и вышел на улицу.
- Регина, ты слышишь меня?
- Я слышу, это безумие Шнай. Ты бросаешь меня одну в ресторане, бежишь за каким-то мужиком. Может он и не опасен вовсе, может действительно он просто безвредный шизофреник. Это не честно и не красиво по отношению ко мне.
- Ты не понимаешь, это может быть очень важно. Одна женщина уже мертва, может я смогу…
- Что?! Что ты сможешь?! Иди куда хочешь, - Регина отключилась.
Шнайдер вздохнул, посмотрел на вход в торговый центр, поднял глаза на окна ресторана, потом снова перевел глаза на мужчину в пестрой рубашке. Тот уже садился в светло голубой миниатюрный пузатый «Пежо». Подумав еще несколько секунд, он пошел к своей машине.
Мужчина долго не выезжал, через окно Шнайдер видел, как он разговаривает по мобильнику. Через пять минут мужчина наконец убрал телефон, подал назад, развернулся и выехал на дорогу. Шнайдер медленно поехал за ним следом. Они отъехали от торгового центра, постояли на светофоре, потом выехали на шоссе и, перестроившись в третий ряд, гуськом поехали куда-то на восток. Шнайдер старался не отставать, но в то же время и не садиться на хвост. Иногда приходилось перестраиваться из ряда в ряд, чтобы пропустить вперед несколько машин. Один раз ему показалось, что он потерял «Пежо» из виду, но уже на следующем светофоре снова увидел его. Они несколько раз пересекли реку, делали множество поворотов, и вскоре Шнайдер перестал ориентироваться на местности. Мужчина за рулем, казалось, пел песни вслух. Он ритмично кивал головой и широко открывал рот. Некоторые водители из соседних машин с улыбкой поглядывали на него.

- Нет, не ходи. Я боюсь за тебя.
Официант покосился на них, пара за соседним столиком тоже повернулась. Шнайдер сел на стул и тихо сказал:
- Не бойся, ничего со мной не случиться, здесь куча народу, охрана кругом. Он мне ничего не сделает.
- А что ты ему скажешь?
- Спрошу, какого дьявола он нас преследует, и чего ему от нас нужно. И намекну, что о нем уже знают в полиции, пускай подумает, стоит ли вообще с нами связываться.
- Только не бей его.
- Даже не собирался, - Шнайдер снова поднялся, взял со стола свой телефон и вышел из ресторана.
На скамейке никого не было. Шнайдер огляделся и увидел пеструю рубашку рядом с лестницей, ведущей на третий этаж. Он почти бегом вернулся в ресторан, нагнулся к Регине и сказал:
- Он на третий этаж пошел, я пойду за ним. Никуда не уходи без меня, закажи себе что-нибудь, и не уходи.
- Шнай, - Регина попыталась снова поймать его за руку, но он уже ушел.
Стараясь никого не задеть, он почти бегом направился к лестнице. Поднявшись на третий этаж, огляделся. Кругом сотни людей, витрины с разодетыми манекенами, яркий свет, из открытых дверей магазинчиков доносятся звуки музыки. В такой толпе он никогда не найдет этого педераста, но нет, вот около лифта мелькнула пестрая рубашка и лысоватый затылок. Шнайдер побежал туда, но когда он добрался до лифта, мужчина уже пропал. Барабанщик огляделся, видимо тот уехал вниз. Обежав лифты по галерее, он посмотрел на спускающуюся кабину. Через прозрачные стенки он увидел его, тот стоял спиной к нему, рядом с какой-то стройной длинноногой барышней в неприлично короткой юбке. Кристоф побежал назад, добрался до лестницы и, перескакивая через ступеньки, побежал на первый этаж. Люди оборачивались на него. Когда он добрался до холла внизу, люди из лифта уже разошлись. Кабина снова ехала вверх. Чертыхнувшись, Шнайдер собрался было уже уходить, как увидел через стеклянные двери знакомую пеструю рубашку на стоянке у входа. Немного подумав, барабанщик достал телефон и набрал Регину.

Они сели за столик в дальнем углу, у стеклянной стены. Официант принес заказ и бесшумно удалился. Шнайдер быстро расправился со своей рыбой и теперь пил из высокого стакана яблочный сок, поглядывая на людей проходящих мимо. Со стороны торгового центра стекло было зеркальным и люди не могли видеть его. Не спеша прошла полная пожилая женщина, таща за руку упирающегося и плачущего мальчика лет семи. Потом две молоденькие девочки в одинаковых коротких плиссированных юбочках остановились напротив него. Одна из них указала рукой куда-то направо, Шнайдер проследил за ее жестом и увидел группу мальчиков, которые сидели на скамейке рядом с эскалатором. Девочки еще какое-то время совещались, а потом развернулись и ушли прочь. Шнайдер повернулся к Регине, она ела медленно, отрезая ножом маленькие кусочки, тщательно прожевывала их и, проглотив, начинала резать снова.
- Неприятно все это, - сказал он и поставил стакан на стол.
Регина подняла на него глаза, кивнула головой и продолжила есть.
- Только нормально все стало, забыли бред этот, и вот тебе опять. Еще и Флака, кошмар.
- Угу, - промычала Регина. Она доела, отложила вилку с ножом, вытерла губы салфеткой. – Может нам пока уехать? В другую страну? Или город?
- Да, не могу я. У нас работа. Мы только начали, сейчас свалить было бы подло. Итак, сроки с альбомом затягиваем.
- А они без тебя не смогут? Потом запишут твои партии, все равно ведь вы так и работаете. Чего тебе там сидеть то с ними? Только и ругаетесь там.
- Спорим, а не ругаемся. Нет, так нельзя. Мы команда, мы привыкли так работать. Круспе вон, и тот прилетел. Хотя, наверное, опять скоро в Нью-Йорк свой сбежит. У нас сейчас не так много возможности собраться всем вместе, не то, что раньше.
- Глупости это все, Шнай, - она отпила немного сока из его стакана. – Хм, надо было тоже яблочный брать.
- Нет, это не глупости, это моя работа. Я сейчас приду, тебе, что сока яблочного заказать?
Регина кивнула.
Шнайдер поднялся, прошел мимо барной стойки, попросил официанта принести его жене стакан яблочного сока и направился в туалет.
Когда он вернулся, то заметил, что Регина напугана.
- Что такое?
- Посмотри, - она указала рукой на лавочку, где несколько минут назад сидели ребята. Сейчас там сидел какой-то полный мужик, одетый в пеструю рубашку и светлые брюки.
- Кто это?
- Этот тот педик из парка, я его узнала. Он мимо шел, не спеша так, прогуливаясь, по сторонам глазел, а теперь вот на лавку сел.
Шнайдер сглотнул. Он не мог понять, как этому педерасту удалось выследить его, неужели все время от дома он ехал за ними, и теперь караулил перед рестораном.
- Я пойду и поговорю с ним, - Шнайдер направился было к выходу, но Регина схватила его за руку.