А.Демидова: "Все возвышения, крыши киосков и соседних домов, площадь, пожарная лестница на стене театра были заполнены народом, и тротуары на несколько кварталов еще запружены людьми".
В.Гордеев: "И вдруг мы услышали негромкую музыку. Потом вдруг - тишина. Замерли люди на крышах. Трое-четверо здоровых парней поднимали на руках высоких девушек... Девушки держали в руках зеркальца от пудрениц...
- Вот вынесли крышку... По-моему, Филатов и Золотухин... Гроб... Белый! Остановились. Нет, не видно, кто несет. Автобус... Ну, такой катафалк..."
"Прощание...": "С моего места видно, как процессия по чьей-то команде разворачивается, как откидывается нижний люк у обычного автобуса с черной полосой, как загружают... И это - все?!"
В.Смехов: "Любимов попросил всех артистов и актрис унести цветы, - и вот стоп-кадр: цветы уносили-уносили огромными охапками, а они стояли все тем же силуэтом... Я просто не могу представить, сколько это длилось времени - как-будто они откуда-то снизу опять появлялись - эти цветы".
В.Акелькин: "А в зрительном зале по обе стороны сцены - венки, венки... Их потом вывозили на двух грузовиках, по четыре ряда венков на машине".
М.Влади: "Мы садимся в автобус, гроб стоит в проходе, мы все сидим, как школьники, уезжающие на каникулы. Любимов машет большим белым платком людям, собравшимся на крышах, на каменных оградах, некоторые залезли на фонари. Автобус трогается".
"Прощание...": "Меня вместе со всеми выносит к автобусам. Дверцы распахиваются, люди занимают места...
Мы едем по цветам. Они летят из окон, с балконов, с бровок тротуаров..."
В.Туманов вспоминает, что уже когда сидели в катафалке, Марина Влади, обращаясь к нему, сказала:
- Вадим, я видела, как хоронили принцев, королей, но ничего подобного я не видела.